Иноземцы о русской бане

О том, насколько глубоко уходят корни русской традиции париться и мыться в бане, можно только догадываться. Самые старые авторитетные исторические свидетельства содержатся в «Повести временных лет» Нестора. А значит, и множество иностранцев, которые побывали на Руси и позже в России, не могли не составить впечатлений об этой славной традиции.

Хотя кому-то баня могла ненароком показаться настоящей пыточной — из-за традиции хлестать друг друга вениками что есть сил, например. Или из-за горячего пара, от которого открываются поры на теле и с человека ручьём льётся пот. Только представьте, что это была за картина для гостя из Европы, где мужчины и женщины целиком закрывали тело и не обнажались полностью даже во время гигиенических процедур (которые, к слову, в Средневековье были для европейцев большой редкостью). Впрочем, впечатления засвидетельствованы не только путешественниками из Европы, и большая часть этих свидетельств преисполнена уважение и восхищения.

Ранние свидетельства иностранцев

Арабский путешественник XI века Абу-Обейд-Абдаллахала Бекри записал в своих заметках, что «купален у русских нет», зато подробно описал бани, какими он их увидел. По словам араба, это были специально устроенные дома из дерева, в которых щели были законопачены зеленоватым мхом. В одном углу — каменный очаг, а под потолком — окно для выхода дыма. Таким образом, мы видим одно из ранних описаний бани, которая топилась «по-чёрному».

Весьма любопытно Бекри описал само парение в бане. Из особой ёмкости для воды, написал он, поливают раскалённый очаг, от которого идёт горячий пар. А в руках каждый держит связку сухих веток, которыми машет вдоль тела и «притягивает воздух к себе». Гость подметил, что с тех, кто находится в бане, «текут реки пота», но выглядят люди при этом счастливыми и довольными.

Ближе к концу XVII века русской банной традиции поражался Ганс Айрманн, член свиты шведского посла. Он записал, что-де русские не используют скребок, зато вместо этого у них имеется веник из сухих прутьев берёзы. Швед отметил, что летом ещё зелёные веники привозят в город на продажу, и каждый их скупает и потом сушит. А потом веник мочат в тёплой воде, которую знатные люди «проваривают с хорошими травами» и дают им себя отхлестать, чтобы вся нечистота ушла с тела. Шведский гость отметил, что веником пользуются не один раз, а много — пока не будет видно, что человек «совсем чист». Ещё он отметил «здоровую традицию» обливаться холодной водой с головы до ног.

Яков Рейтенфельс из Курляндии примерно в это же время отметил, что прежде чем заключить с русскими дружбу, нужно будет обязательно принять их приглашение сходить в баню, а потом вместе откушать за праздничным столом.

Свидетельства иностранцев с XVIII века

В самом начале 1710-х годов неизвестный немецкий путешественник записал, что сам видел нагих мужчин и женщин, которые разгорячёнными выбегали из парилки и сразу прыгали в холодную воду или в снег. Это закаляет, как отметил немец. Также он уточнил, что в городе и в деревне даже при самом бедном домике обязательно имеется баня.

Датский посол Юль Юст назвал русскую баню «одним из трёх докторов», которыми, по его словам, русские лечились от всех болезней. Двумя другими докторами он, к слову, считал водку и чеснок. Юст был поражён, увидев, как в сильный мороз люди выбегали из бани голыми и «красными, точно варёные раки», а потом прыгали в холодную реку возле самой бани, затем возвращались в баню — и так повторяли по нескольку раз.

Скованных религиозными и социальными предрассудками европейцев удивляла (а порой и ужасала) свобода, с которой мужчины и женщины могли посещать баню, разделённую перегородкой. И уж совсем экзотикой для иностранцев были обнажённые люди обоих полов, которые потом выбегали из парилки в снег. В торговых банях запретили вместе мыться мужчинам и женщинам в 1743 году. Правда, соблюдалось это постановление далеко не всегда, в основном в больших городах.

Несмотря на удивление, европейцы признавали, что русские люди сильно превзошли их в вопросах гигиены. Так, Риберо Санчес, врач из Испании, который служил при дворе императрицы Елизаветы Петровны, восхищался тем, насколько счастливы русские люди, нашедшие такой простой и в то же время безвредный способ сохранять здоровье и «укрощать болезни». Санчес признал, что не знает никакой альтернативы русской бане — ничего такого, что могло бы принести человеку столь же великое благо. Испанец даже письменно засвидетельствовал, что половину, а то и три четверти аптек и химических лабораторий по производству лекарств следовало бы «для пользы общества» перестроить в бани, поскольку это принесло бы людям гораздо больше блага при меньших усилиях и затратах.

Ну а камер-юнкер Берхольц был не столь многословен, хотя и описал саму банную процедуру после посещения парилки в Петербурге подробно. Итог всего пережитого он подвёл довольно-таки лаконично, но ёмко, записав, что после посещения бани чувствовал себя «как бы заново рождённым».

Иностранцы не просто восхищались русскими банями. Некоторые из зарубежных гостей даже оставались жить в России, привыкали к русским традициям и, само собой, к русской бане. Многие из них так полюбили баню, что стали сами вкладывать средство в строительство новых, хорошо обставленных бань, где русские традиции соединились с европейским строительным размахом. Именно так в Москве появились знаменитые Сандуновские бани, которые были уже не просто парилкой, а своего рода элитным клубом. И хотя посещали их дворяне и иностранные гости самого высокого ранга, основой всё равно оставались русские банные традиции.

Пожалуй, наиболее красноречивым будет свидетельство, записанное сравнительно недавно — в конце XIX века. Чтобы понять, насколько в это время русский народ продолжал обгонять Европу благодаря банным традициям, можно обратиться к записям военного атташе при Александре Втором — англичанина Уэллеслея. Он прямым текстом записал, что русские — самый чистоплотный из народов. А всё потому, пояснил в дневнике англичанин, что каждую неделю русские люди посещают «паровую баню».